Фредди Крюгер делает рэп: обзор редких и малоизвестных музыкальных релизов

Фри-джаз вырос из блюза. Если отбросить хронологические байки, обращенные к разуму, то веришь в это родство в двух случаях: когда четырехлетний ребенок танцует под Орнетта Коулмана и когда слушаешь пластинки вроде этой. Уильям Паркер — один из немногих великих из ныне здравствующих джазовых музыкантов и композиторов, кому удается органично связывать авангард и традицию. Ну, а Кёртис Мэйфилд, наверное, тот самый парень, у которого невероятная нежность соула соседствует с энергетической мощью фанка. В общем, это не кавер-версии песен. Это новая музыка, основанная на музыкальном опыте, на переживании, которое почувствовали музыканты при знакомстве с творчеством Мэйфилда лет тридцать назад. Самые «пробивные» вещи на альбоме (People Get Ready и Freddie’s Dead) как раз и устроены так, словно с начала до тебя со всей учтивостью доносят сокровенные таинства души, а затем начинается настоящий бедлам. Контрабас с барабанами, синкопируя ритм, наперегонки ускоряют темп, духовые рвутся к ушам по кривым траекториям, но в едином порыве, рояль пытается поддерживать остатки мелодии, а вокал старается не отстать от духовых, переходя в экстатических точках почти на лай. Впрочем, и в раздумывающих темах достаточно неожиданных поворотов и ходов. Например, в концептуальном смысле оказалось выигрышным решение попросить второго вокалиста Амири Барака поверх основного вокала и между слов читать стихи (преимущественно за авторством виновника торжества). Нельзя, конечно, пройти мимо, возможно, центральной композиции диска — We The People Who Are Darker Than Blue — в ней есть все, что могли сказать с помощью музыки, собравшись вместе, эти музыканты. За бортом осталась только безысходной красоты печаль в песне Think. Запись, как видно из названия, концертная, и публика, судя по реакции зала на происходящее на сцене, собралась адекватная. Что не может не добавлять эмоций и уверенности музыкантам, которых будет подлостью не перечислить: Hamid Drake — барабаны, Dave Burrell — рояль, Lewis Barnes — труба, Darryl Foster — тенор и сопрано саксофон, Sabir Mateen — альт и тенор саксофон, Leena Conquest — вокал, Amiri Baraka — голос, William Parker — контрабас.

Вдохновленный Ником Кейвом, Нилом Янгом и Крисом Айзеком крепко слепленный минорный рок. Плотные пост-панковые нахмуренные барабаны запросто уступают место меланхоличной балладе, а та, в свою очередь, — гаражному саунду, который может быть сметен разнузданной американой. Даром, что это дебютный альбом норвежского коллектива, звучат парни так содержательно, уверенно и мощно, будто у них на разогреве по очереди играют Pearl Jam и The Smiths. А сжатая экспрессия вещей, вроде Strange Colour Blue и Salt, с притягательной надменностью вокала моментально поднимает коллектив на такую высоту, которой тяжело будет соответствовать в дальнейшем. На пластинке даже не пахнет той «сыростью» звучания, которая бывает свойственна молодым рок-группам (по задумке ли, или по неумению — не важно). В общем, уверенность, дерзость, а также владение гитарой и голосом на уровне топовых групп подкупают безоговорочно. И единственный выход — капитуляция. Можно попробовать соскочить с рельсов во время соло слайд-гитары, не успеешь — не пожалеешь. Единственная песня, напоминающая о происхождении ансамбля — Norwegian Hammerworks Corp. Правда, только названием. Очень хочется еще отметить нежную мелодию песенки Shine — с ней можно было и хит-парады штурмовать.

Пожилой черный дядька сочиняет и поет душещипательные песни про любовь в частности и про жизнь вообще. Пластинка концертная. Поэтому все (и слушатели, и музыканты) позволяют себе немножко больше. К примеру, два небольших монолога про Джона Колтрейна вряд ли пришло бы в голову записывать в студии. Да и на редкость удачный кавер And I Love Her был бы тоже лишним без концертной атмосферы. Стилистически не так просто описать музыку человека, который сам уже давно музыка: он дышит музыкой, через кожу. Тем не менее, стоит постараться. Где-то между американским блюзовым фолком, соулом, выросшим, подсматривая за спиричуэлсом, и обогащающим гармонии джазом. Почти все песни выстроены как повествования — сама конструкция их доверительно подсказывает слушателю, что автору есть что рассказать. А честность переживаний и чистота, прозрачность чувств, превращают исполнение в сказку. Отдельно хочется выделить фортепианный уик-энд для недоделанного танго C’est La Vie; гипнотический гимн (!) What About Me (What You Gonna Do About Me), в которой вступление длится 5 минут; ну и не менее стоящее размышление над моррисоновским посылом When The Music Is Gone. Самой достойной характеристикой для этой музыки было бы, пожалуй, прилагательное «настоящая». Под конец записи сожаление о том, что не удалось побывать 14 марта 2008 года в лондонском The Jazz Cafe in Camden, достигает апогея с песенкой Nobody But Yourself To Blame. И напоследок: почти все песни отсутствуют на номерных альбомах.

Рэп из Швеции для тех, кто обычно проходит мимо парней, умеющих ловко складывать слова. Хип-хоп, рваный фанк, регги и латинские краски… По разнообразию оттенков музыка похожа на Lyrics Born или даже на The Roots, только у бита колени согнуты чуть сильнее. На альбоме поют разные люди. Больше других впечатляют вокальные упражнения Энтони Дэвида (Anthony David) и товарища с Ямайки Десмонда Фостера (Desmond Foster). С первым отдельно выделим вещицу New World New Time: она и держится, по сути, на находках вокалиста и упругих гитарных сэмплах, словно украденных из-под пальцев Маркуса Миллера. Из прокуренных песен более других впечатляет забавная безделушка Something Good с тем самым товарищем. А единственная девушка по имени Linn мило подбирает предлоги, чтобы вступить из-за такта в Pretty Little Thing: не получилось, зато получилась красивая и насыщенная внутренним драйвом песня. Очень не хочется употреблять это слово, но эта музыка действительно звучит круто. При этом не сидит на корточках (разве что с иронией). Самые теплые рекомендации. И не бойтесь рэпа.

Саунд-петтинг хип-хопа и ню-соула из Новой Зеландии. Очень умно, тонко, с грамотной игрой оттенками и слоями. Любая песня на пластинке может одновременно быть похожа на песню Bajka, на кавер на Tosca или ремикс на Roots Manuva. Поначалу как раз такая псевдоинтеллектуальная стилизация аранжировок настораживала. Но после того как моя четырехлетняя дочка попросила включить еще раз «баронайк-де машина» (Rise The Machine — все-таки рагга-вокалы ребенок не часто слышит, не разобрала), я и сам разглядел искренность в этом звуковом зазеркалье. Некоторые песни устроены настолько грувоносно, что общее даунтемповое настроение кажется издевательством над здравым смыслом. К примеру, Misunderstood — композиция не просто использует бас-линию, все инструменты и даже вокальная мелодия как бы танцуют вокруг баса, извиваясь, словно дикий виноград. Атмосфера, создаваемая на этой пластинке, постоянно подсматривает за реакцией слушателя: в Real Life вступление проверяет, не ностальгируешь ли ты по французам из Air, если да, то вот тебе уже подмигивают обороты от Jamiroquai. И расслабиться в этом смысле не получится, даже если ты слушаешь пластинку не в первый раз. Кстати, из обилия приглашенных вокалистов, мне безоговорочно показался лучшим Spikey Tee, которого кто-то на слух сможет вспомнить по работе с Morcheeba. In My Dreams, пожалуй, его коронный номер на альбоме, жирненький такой соул с прицелом на клип со смуглыми девушками в легкой одежде. Это пятый альбом проекта, и даже если он вам не понравится, вы никуда не сможете деться от признания того просто факта, что диск получился до неприличия качественным.