«И поселку кранты»: как в Янтарном увольняли Алексея Заливатского
27 октября 2020, 19:30
Окружной совет депутатов Янтарного во вторник, 27 октября, проголосовал за отставку опального сити-менеджера Алексея Заливатского. И заодно устроил интерактивный квест для журналистов, вернее, сыграл с ними почти полным составом в старую добрую игру «казаки-разбойники». Удачно подвернувшиеся под руку коронавирусные ограничения позволили не пустить прессу на заседание совета. Но и на этом народные избранники не остановились. Корреспонденты «Нового Калининграда» в очередной раз оценили демократичность и прозрачность современных политических процессов в области.
В связи с не в меру разгулявшейся пандемией доступ в здание местной администрации строго ограничен. По крайней мере, об этом говорит висящая на двери бумажка. Есть, правда, пометка, что попасть внутрь все-таки можно, но по предварительной договоренности. Разумеется, никакой договоренности у журналистов нет, несмотря на отчаянные попытки. Коронавирус настолько летуч и суров, что в зал заседаний не пустили даже редактора муниципальной газеты. Остальная пресса и вовсе вынуждена куковать на улице, лишенная опции «караулить у дверей». В общем, если бы коронавируса не было, то его, конечно, стоило бы придумать.
О том, что судьбоносное для приморского муниципалитета решение будет принято во вторник, журналисты вообще узнали почти случайно. То ли в конспиративных целях, то ли по какой-то иной причине отдельного заседания вопрос отставки Заливатского не удостоили — она стала лишь одним из шести вопросов очередного заседания. Повестки которых в Янтарном вообще почему-то не публикуют.
«Прокурор приехал», — интимным полушепотом делится с журналистами крупицами информации пожилой вахтер, просунувший голову в дверную щель. В приемной администрации говорят, что после заседания депутаты обязательно покинут здание — кабинетов у них здесь нет. Телевидение и «пишущие» занимают стратегическую позицию у крыльца.
Но депутаты переиграли журналистов вчистую. Смутные подозрения, что дело нечисто, закрались, когда вахтер шмыгнул за дверь и зашел за угол здания, а на вопрос о запасном выходе с таинственной улыбкой промолчал. В итоге выяснилось, что депутаты покидали здание по одному. И через разные выходы. Возможно, в масках и короткими перебежками. С целью соблюдения коронавирусных ограничений, разумеется.
Председатель совета и глава муниципалитета (не путать с главой администрации) Наталья Антошина к прессе не вышла.Причин объяснять не стала, только передала через секретариат, что на все вопросы ответит завтра по телефону.
Совет Янтарного проголосовал за расторжение контракта почти полным составом — 8 из 9 присутствовавших на заседании народных избранников. Еще двое находятся в командировке и присутствовать не смогли (рискнем предположить, что к немалому своему облегчению).
Против проголосовал только один человек — депутат Анна Конышак. Она же единственная, кто по своей воле вышел к журналистам. Примечательно, что она глава местного отделения «Единой России», так что, по идее, должна бы демонстрировать лояльность системе. Но вместо этого проявила лояльность человеческую.
«Были же объяснения какие-то с его стороны (Алексея Заливатского в ответ на выдвинутые обвинения — прим. „Нового Калининграда“). Я бы согласилась больше с другой формулировкой, например о расторжении контракта. Как-то вот так за недоверие... Знаете, в одночасье поменять мнение о человеке, с которым семь лет работала, я не готова. Поэтому, честно говоря, мне это очень неприятно, конечно. Он, действительно, ещё активный, а здесь, получается, что у него шансов всё меньше вернуться и в политику, и в хозяйственную деятельность. То есть я думаю, что, может быть, была возможность как-то всё-таки представить какую-то доказательную базу, что-то объяснить. Но так как он выехал за границу или где он — нам представили, что пересёк границу — то тут понятно, что всё в одностороннем порядке. То есть у нас нет возможности услышать вторую сторону», — призналась Конышак журналистам.
Полный комментарий Анны Конышак мы опубликовали отдельно, почитать его можно тут.
О депутатском голосовании по отставке Алексея Заливатского опрошенные журналистами жители Янтарного не слышали (справедливости ради, у них и шансов-то не было, степень открытости властей для населения мы уже подробно описали выше). Да и вообще о скандале, бушевавшем вокруг муниципалитета едва ли не на всю Россию несколько недель, здесь почти не подозревают. Так что степень вовлеченности местного населения в политическую жизнь можно смело описать словом «нулевая».
О самом Алексее Сергеевиче большинство отзывается положительно, хотя есть и исключения. «Мнение жителей очень плохое о нем. Ничего хорошего мы с ним не видели. Пусть с Богом идет. Просто нехороший человек, мы его не любили», — резво убегают от диктофонов две пенсионерки.
«Очень жаль, что он уходит. Хотели придраться — придрались. При нем хоть что-то делалось. А сейчас загребет Москва все — и капец. С комбината наших рабочих выгоняют и своих берут. И также сейчас поставят нам главу московского — и поселку кранты. При нем было и строительство, люди хоть квартиры себе приобрели, и вода появилась. А то ездили в Синявино набирали. Это мнение поселка, я много с кем говорила, все такого мнения», — говорит другая местная жительница, представившаяся Людмилой.
С ней согласна и еще одна прохожая, Елена: «К нему неплохо относились, жалко. Вот мы, допустим, долго жили в аварийных бараках, нам ни одна власть не давала квартиры, кроме него. А он переселил в социальный дом. 24 года я прожила в бараке с детьми, дети все там выросли. И только при нем мы живем в социальном доме. С коммуналкой, с ЖКХ решал вопросы, дороги ремонтировал. Делал он для людей».
«Ну, что сделать, будем нового выбирать», — философски замечает Дмитрий, уже минут 15 безуспешно ждущий автобуса.
Но Дмитрий, конечно, ошибается. Никаких прямых выборов глав администраций муниципалитетов в России не существует. Нового сити-менеджера Янтарному назначат депутаты все того же совета по итогам конкурса. А жители в лучшем случае узнают об их решении из прессы. Хотя, может, и не узнают, судя по блестящей коммуникации между властью обычной и «властью четвертой» в регионе.
