В Калининграде многодетная мать пытается через суд вернуть себе восьмерых детей. Женщина уверяет, что органы опеки уговорили ее на время, пока она улучшает жилищные условия, оставить отпрысков в детском доме, а потом просто отказались ей их возвращать. Власти же настаивают, что мать сама не интересовалась своими детьми, к тому же ее супруг, бывало, поднимал на них руку. Просьбами обратить внимание на эту историю пользователи соцсетей забросали инстаграм-аккаунты губернатора Антона Алиханова и детского омбудсмена Ирины Ткаченко. «Новый Калининград» побывал на судебном слушании и узнал, почему лишиться родительских прав легко, а вот восстановить их — куда сложнее.
Олеся Романова (фамилия изменена — прим. «Нового Калининграда») — миниатюрная светлоглазая женщина в очках, с низким уверенным голосом. Русые волосы, черное платье с коротким рукавом, полупальто, цветастый платок на шее. У нее десять детей, но родительских прав на двоих старших она лишена еще в 2005 году — сын и дочь уже взрослые и живут за границей. «Они оставались без присмотра, голодные — мама могла уйти из дома на несколько дней. Она помещала детей в соцучреждения, откуда не забирала», — говорится в ответе комитета социальной защиты администрации округа газете «Волна».
За возможность растить других своих детей — судя по отчествам, рожденных от трех разных отцов, — Олеся решила бороться и подала апелляционную жалобу в облсуд на решение Зеленоградского районного суда. Последний в марте 2020 года по иску горадминистрации лишил женщину родительских прав на трехлетнего Дмитрия, а также двухлетних Евгению и Валерию, плюс к этому оставил в силе ограничение в правах на воспитание семилетней Светланы, восьмилетнего Фомы, 14-летнего Виталия и 15-летней Яны (все имена детей изменены, возраст указан на данный момент — прим. «Нового Калининграда»).
До слушания Олеся беседовать с журналистами отказывалась, отмечая, что «дело резонансное», поэтому все комментарии — только после совета с адвокатами. Сев рядом со своим защитником в зале суда, Олеся аккуратно достала из сумочки носовой платок и, зажав его в ладонях, оперлась подбородком на руки. Позже женщина дважды воспользуется этим платком во время заседания — когда будет говорить, о том, что больше года она не видела троих младших детей, и когда будет рассказывать, что ей стыдно за некоторые свои поступки.
Как следует из материалов дела, зачитанных в ходе заседания, еще осенью 2019 года районный суд ограничил Олесю в правах в отношении всех восьмерых детей, взыскал алименты и возложил на нее обязанность «изменить свой образ жизни и отношение к воспитанию». Четверо ребят постарше жили в центре помощи семьи и детям с 21 февраля 2019 года, а трое младших — с июля того же года. Всех детей под опеку государства отдала сама Олеся.
Правда, общественники, вставшие на защиту калининградки, уверяют, что пойти на этот шаг ее вынудили чиновники. Историю Олеси они описывают следующим образом: в 2017 году женщина, якобы оставшись вдовой с шестью детьми, потеряла жилье из-за пожара. В сюжете о происшествии, снятым местным телеканалом, рассказывается, что Олеся «распределила своих шестерых детей к родственникам» и «постепенно приводит в порядок» квартиру.
На самом деле Олеся тогда переехала вместе с детьми в трехкомнатную квартиру своего сожителя в Зеленоградске, которую тот делит с братом-инвалидом. «Сожитель, сразу скажем, не фонтан — карманник с судимостью. Стал пить, устраивал скандалы», — написала активистка Александра Машкова-Благих.
По словам общественницы, многодетная мать попросила органы опеки поселить ее с шестью детьми в кризисный центр: «Но места для нее вместе с детьми не нашлось, и ее убедили (стандартная история) написать заявление на временное помещение детей в приют по собственному желанию. Мол, вопрос с жильем решишь и сразу заберешь детей».
****
Губернатор Антон Алиханов, получивший в инстаграме больше полусотни сообщений с просьбой обратить внимание на историю многодетной калининградки, в каждом ответе писал: «Мне предоставили подробную справку, она гораздо шире, чем те данные, которыми публично оперирует адвокат». Уполномоченный по правам ребенка в Калининградской области Ирина Ткаченко в разговоре с «Новым Калининградом» тоже отметила, что «то, как ситуация описывается в соцсетях в постах с требованием вернуть матери детей, не соответствует действительности».
Сама Олеся рассказала «Новому Калининграду», что она вовсе не вдова: просто отец нескольких старших ее детей интереса к их судьбе никогда не проявлял, а младших она родила от своего нынешнего супруга — того самого, за которого в январе 2020 года официально вышла, как уверяет адвокат, по настоянию чиновников, чтобы не жить в его квартире «на птичьих правах».
В доме в Гурьевске, по данным горадминистрации, крышу после пожара полностью отремонтировали за государственный счет, а Олесе выделили 80 тысяч рублей на ремонт квартиры. Но сама женщина в суде говорила, что ее не предупредили, на какие конкретно нужды дается субсидия, поэтому она часть суммы отдала старшей по дому «на ремонт», а остальные деньги израсходовала на текущие нужды.
Также представитель органов соцзащиты в суде заявила, что Олеся обратилась к ним за помощью, когда ее вместе с детьми «выгнал сожитель» из своей квартиры. Женщине предложили встать на учет как нуждающейся в жилье, но она написала заявление об отказе — Олеся объяснила это коллегии судей невозможностью собрать все требуемые справки. Пятерых старших детей по заявлению Олеси тогда поместили в детский центр. А сама женщина вместе с полуторагодовалым сыном пару месяцев пробыла в кризисном центре, но затем вернулась в квартиру сожителя.
****
Общественница Машкова-Благих утверждает: Олеся «не пьет, не ведет деструктивного образа жизни и упорная трудяга». Факт того, что женщину никогда не уличали в асоциальном образе жизни и злоупотреблении алкоголем, подтвердили все участники судебного процесса, включая представителей соцзащиты. Правда, парировали чиновники, это не отменяет того, что к своим материнским обязанностям Олеся относилась «ненадлежащим образом».
«Двое детей 8 и 6 лет были зачислены в первый класс только после помещения в соцучреждение. Девочка 6 лет была зачислена в садик, однако с 2017 года его не посещала», — говорится в ответе комитета соцзащиты. Там отмечают, что у некоторых детей наблюдалось отставание в развитии: младший мальчик начал разговаривать только в 4 года, уже будучи под опекой, другие дети плохо набирали вес. «У старших детей были нарушены сон и аппетит, навыки гигиены сформированы не у всех детей. У них имеется ряд заболеваний, требующих внимания», — подчеркнула председатель комитета соцзащиты Татьяна Рязанцева.
По информации комитета, в 2016 году Олеся была осуждена по ст. 116 УК РФ за побои старшему сыну, а спустя почти три года за нанесение побоев этому же ребенку был дважды привлечен к административной ответственности гражданский супруг. В суде говорилось, что после избиения «отчимом» у тогда еще 10-летнего мальчика диагностировали ссадины на переносице, ушиб грудной клетки, закрытый перелом поясничного отдела позвоночника, а также перелом правой кисти со смещением и отколом. «При этом Романова не давала показаний против своего сожителя и продолжает с ним проживать», — подчеркнула в заседании представитель центра «Наш дом». Педагог добавила, что мальчик наблюдается у психиатра и, бывает, сам проявляет агрессию по отношению к другим детям.
Олеся отметила что и она, и ее супруг оплатили назначенные в качестве наказания за избиение ребенка штрафы. Давать более подробные комментарии СМИ по этому поводу она отказалась. «Один случай побоев! Что такое побои? Побои Олеси Валерьевны — это ремнем по мягкому месту», — заявила в суде адвокат калининградки Надежда Гольцова. Она отметила, что личность ее супруга и его поступки в данном случае вообще некорректно обсуждать, поскольку Олеся подала на развод.
Как выяснилось, мужчина состоит на диспансерном учете в связи с алкогольной зависимостью, ранее был судим за кражи и в настоящее время тоже отбывает наказание за правонарушение. Олеся сообщила, что решила расстаться с мужем именно для того, чтобы «устранить одну из причин», на основании которых суд ранее ограничил ее в правах на детей.
«Детям совершенно точно было небезопасно с этим человеком проживать. И это было правильным решением со стороны матери — определить их в центр. Я поговорила с детьми, и они мне подтвердили, что действительно подвергались таким беспричинным избиениям. У человека хроническая зависимость, плюс он становится агрессивным во время возлияний», — рассказала «Новому Калининграду» Ткаченко.
В июне 2019 года Олеся, по ее словам, все от того же сожителя родила двойняшек. Спустя месяц после родов женщина сама написала заявление на помещение новорожденных дочек и младшего сына в Дом ребенка, потому что в зеленоградской квартире «не было условий» — она якобы не успела доделать там ремонт.
****
В горадминистрации Зеленоградска настаивают, что до весны 2020 года ждали, когда Олеся «улучшит жилищные условия», однако женщина не только не спешила решать этот вопрос, но и мало интересовалась судьбой детей: в зеленоградский центр к старшим ребятам приезжала не чаще одного раза в месяц, а младших детей в учреждении в Калининграде вообще ни разу не навестила.
На это Олеся заявила, что просто далеко не все ее приходы в центр фиксировались, к тому же она «постоянно общалась» со старшими детьми за пределами учреждения, а также по телефону и в соцсетях. Она пояснила, что у нее не получалось ездить к младшим детям из Зеленоградска в Калининград, но она «один-два раза в неделю звонила в Дом малютки и интересовалась состоянием их здоровья». Когда ей стало известно, что детей отдали в приемные семьи, она пыталась выяснить контакты опекунов, но администрация учреждения эту информацию ей не предоставила.
Чиновники и опекуны, присутствовавшие на судебном слушании, уверяли, что Олеся никогда не настаивала на встрече с младшими детьми, не отвечала на звонки сотрудников, отказывалась от консультации с психологами.
Адвокат Гольцова подчеркнула, что Олеся «была вынуждена работать буквально круглосуточно», чтобы вернуть детей, но ее «правовая безграмотность» была на руку социальным службам. При этом в заседании прозвучало, что во время первого суда по ограничению в правах женщина подавала встречный иск и консультировалась с юристом. Сама Олеся уверяет, что по образованию она «учитель начальных классов», но никогда не работала по профессии и сейчас трудится на предприятии лепщицей пельменей.
В апелляционной жалобе Олеся указала, что «причины, согласно которым ее ограничили в правах», сейчас устранены: она официально трудоустроена, детей регулярно навещает и приносит им подарки, с супругом рассталась, выплатила большую часть задолженности по алиментам, арендовала в Калининграде 4-х комнатную квартиру. На вопросы судей о том, как Олеся планирует совмещать работу и уход за детьми, та ответила, что намерена найти работу на дому, заниматься рукоделием, а с няней ей обещали помочь общественные организации.
«Да, были у меня ситуации, за которые мне очень стыдно — перед своими детьми в первую очередь. Противно от самой себя. Я очень об этой ситуации сожалею. Если было бы возможно, я бы, конечно, все изменила. Но к сожалению, как бы ну никак... Я прошу: верните мне детей, — обратилась Олеся к коллегии судей и начала шмыгать носом, утирая слезы. — Я буду хорошей мамой. Я буду стараться для них делать все и даже больше. Только верните, пожалуйста, мне детей — не разбивайте семью!».
****
Оказалось, что не все члены семьи желают ее воссоединения — старшая девочка Яна отказывается возвращаться к матери. Во время судебного заседания было видно, что школьница очень расстроена: она отвечала на вопросы судей тихо и односложно. На глаза девочки навернулись слезы, когда она говорила, что братья и сестры, в отличии от нее, «хотят жить с мамой».
«Ребенок очень эмоциональный, очень травмированный — мы вместе с ней плакали, когда она рассказывала о своей жизни. Девочка сейчас выровняла успеваемость, хотя раньше училась очень плохо. Она мне сказала, что просто не успевала делать уроки, потому что у нее не было условий — всегда кто-то кричит, плачет... Плюс на нее очень большая нагрузка ложилась — она много и часто сидела с малышами», — пояснила Ткаченко.
Олеся в свою очередь заявила, что дочь «подкупили» обещанием получения собственной квартиры и поступлением «в заведение на ранг повыше тех, куда обычно поступают сироты».
Чиновники же намекнули: Олеся могла принять решение бороться за права на детей «не самостоятельно», но развивать этот намек не стали. Представители горадминистрации озвучили подозрения, что Олеся не съехала от супруга и арендовала квартиру только для видимости. Педагоги же убеждены, что даже если все положительные перемены в жизни Олеси — не фикция, то все равно возвращать ей детей «преждевременно», поскольку у тех «очень конфликтные отношения друг с другом», и жить вместе они еще не готовы.
В итоге коллегия судей посчитала, что Олесю не стоило лишать родительских прав и отменила это решение районного суда. При этом женщина все еще осталась ограничена в правах на воспитание всех восьмерых детей.
Коротко комментируя журналистам решение облсуда, Олеся назвала его «маленькой, но победой». Она добавила, что намерена продолжать судебные тяжбы за полное восстановление родительских прав. Женщина пояснила, что вместо того, чтобы помочь с решением жилищных и материальных вопросов, чиновники оставили ее «один на один бултыхаться в своих проблемах», а реальная поддержка пришла только от волонтеров. «Мудрость приходит с годами — кто не был молод, тот не был глуп. Меня жизнь научила — за некоторые вещи ужасно стыдно просто. И в том числе за обращение в администрацию — я просто лоханулась, меня просто развели».
Детский омбудсмен заверила, что обязательно будет следить за развитием этой истории: «Ситуация очень сложная и очень неоднозначная. Для нас самое главное, чтобы дети были в безопасности. Оценить искренность Олеси мне пока сложно — я увидела только небольшую сторону их жизни. Понятно, что детям нужна семья. Но с этой семьей, конечно, нужно еще много работать. Ничего там не закончилось, история продолжается».
Текст: Екатерина Медведева. Фото: Виталий Невар / Новый Калининград
Нашли ошибку? Cообщить об ошибке можно, выделив ее и нажав
Ctrl+Enter
© 2003-2024