Приговор, который никого не устроил: как закончилось дело о смерти 15-летней пациентки
01 сентября 2021, 17:13
В феврале 2019 года 15-летняя Ангелина Разинькова скончалась в приемном покое калининградского психдиспансера — туда девочку направили из Детской областной больницы, где решили, что она страдает глубокой депрессией. Судмедэкспертиза установила, что школьница умерла от сердечной недостаточности. Следственный комитет возбудил в отношении лечащего врача девочки, нейрохирурга Петра Литвиненко, уголовное дело. Расследование продолжалось год, а судебный процесс затянулся на еще больший период. В итоге медик был признан виновным в причинении смерти по неосторожности, но освобожден от наказания в связи с истечением срока давности.
Петр Литвиненко, которому сейчас 31 год, довольно быстро и уверенно строит врачебную карьеру. В 2013 году он окончил Оренбургскую государственную медицинскую академию, после учился два года в ординатуре на кафедре нейрохирургии в Санкт-Петербургском медицинском институте им. Мечникова. Параллельно работал медбратом, а позже и нейрохирургом, в отделении детской нейрохирургии в Российском нейрохирургическом институте им. проф. Поленова, а в 2015 году поступил в аспирантуру в том же институте и окончил ее спустя три года. В 2017 году по приглашению главврача Детской областной больницы Калининградской области (ДОБ) Литвиненко переехал из Санкт-Петербурга в регион и занял должность врача-нейрохирурга в отделении травматологии и ортопедии. Осенью 2018 специалист защитил кандидатскую диссертацию. В марте 2019 года он возглавил только что созданное в ДОБ нейрохирургическое отделение.
В Калининграде Литвиненко знают как талантливого нейрохирурга, не раз проводившего сложные операции. Как отмечали в областном минздраве, благодаря Литвиненко только за один год число нейрохирургических операций в Детской областной больнице выросло более чем в три раза. Так, в 2017 году он сделал операцию по исправлению деформации черепа у двухмесячного младенца, а в 2019 году совместно с коллегой удалил внутримозговую гематому 11-летней девочке, попавшей под тепловоз. Именно Литвиненко в 2018 году оперировал 13-летнего кадета, которого жестоко избили сверстники и о котором много писали в прессе. В 2020-м хирург избавил семилетнего мальчика от опухоли мозга — как сообщали СМИ, ранее таких операций в регионе не делал никто. В 2021-м спас от смерти трехлетнюю девочку, получившую тяжелую черепно-мозговую травму после падения на нее металлической двери в магазине.
Однако в числе семей бывших пациентов Литвиненко есть и те, кто остался недоволен его работой. Одна из самых громких историй — оказание помощи девочке, на которую упал шкаф в школе МАОУ ШИЛИ. Ее мать позже обвинила медиков ДОБ, включая Петра Литвиненко, в том, что они отказывались направлять ребенка с травмой позвоночника в столичный медцентр и упустили «золотые часы», когда девочке еще можно было сохранить возможность ходить.
В феврале 2019 года, на момент происшествия со смертью несовершеннолетней пациентки, Литвиненко официально еще работал в должности врача-нейрохирурга в отделении травматологии и ортопедии ДОБ. Именно после этого трагического случая, получившего широкий общественный резонанс, мужчина оказался на скамье подсудимых по обвинению в уголовном преступлении.
«Практически ничем не болела»
15-летняя Ангелина Разинькова училась в 9 классе общеобразовательной школы в Гусеве. Как отмечала ее мать Оксана Мартиновская, девочке была рекомендована коррекционная программа обучения, подразумевающая несколько сниженные требования к ученику из-за якобы небольшого отставания в психическом развитии. При этом девочка посещала обычный класс, никогда не состояла на диспансерном учете у психиатра и невролога, а в ее школьной медицинской карте было указано: «нервно-психическое развитие соответствует возрасту, со школьной программой справляется». По словам Мартиновской, каких-либо психических отклонений у дочери она никогда не замечала, хотя успеваемость у нее действительно была довольно слабая. Учителя отзывались об Ангелине как о тихой и домашней девочке.
Женщина уверяет, что с детства у Ангелины было хорошее здоровье — она практически ничем не болела, если не считать ОРВИ и перенесенного в 10 лет сальмонеллеза. Однако в 2013 году во время диспансеризации врач услышал шумы в сердце девочки и направил ее на обследование в областной кардиоцентр. Проведенное в кардиоцентре ЭхоКГ выявило проблемы — педиатр диагностировал у Ангелины «врожденный порок сердца, дефект межпредсердной перегородки» и освободил от занятий физкультурой. После повторного ЭхоКГ спустя пару месяцев школьнице поставили диагноз «открытое овальное окно (вариант возрастной нормы)», сняли режимные ограничения и рекомендовали наблюдаться у педиатра, а также раз в год делать кардиограмму. При этом на диспансерный учет в поликлинике девочку почему-то не поставили и направлений на ЭхоКГ больше никогда не выписывали.
В январе 2019 года Ангелина стала жаловаться родным на усталость, сонливость, онемение ног в области икр. Девочка начала пропускать занятия в художественной школе, а 5 февраля не пошла на уроки в общеобразовательную школу, ссылаясь на то, что ей тяжело ходить. На следующий день хирург районной поликлиники во время приема не нашла у подростка патологий по своему профилю и предположила, что той нужно будет обследоваться у другого специалиста. Медик выписала девочке направление на общий биохимический анализ крови и мочи. Спустя еще несколько дней, 9 февраля, самочувствие Ангелины ухудшилось: она почувствовала еще большую слабость, у нее началась рвота.
11 февраля мать повела Ангелину на повторно назначенный прием к хирургу. Врач сообщила, что, если верить анализам, показатели у девочки в норме. Ангелину осмотрели хирург и врач-педиатр, по совместительству офтальмолог. В итоге в тот же день школьницу, которая чувствовала себя все хуже, госпитализировали в Гусевскую центральную районную больницу, а на следующее утро ее решено было перевести в Детскую областную больницу Калининградской области.
Депрессивный эпизод тяжелой степени
12 февраля около 11:00 Ангелину экстренно привезли в ДОБ на машине скорой с диагнозом «объемное образование спинного мозга на уровне поясничного отдела». Еще до прибытия пациентки с Петром Литвиненко по телефону связался его коллега — детский невролог из районной больницы, который сообщил, что подозревает у Разиньковой опухоль спинного мозга.
Литвиненко осмотрел прибывшую девочку в присутствии ее мамы. Он отмечал в показаниях, что зафиксировал у больной вялый парапарез — то есть снижение мышечной силы обеих ног. Девочка ходила сама, но с поддержкой и шатаясь. Ее рвало, она была обезвожена. Ангелина отвечала на вопросы врача чаще однозначно «да — нет», а подробности приходилось спрашивать у её матери, вспоминал нейрохирург.
В тот же день он направил школьницу на компьютерную томографию (КТ) спинного и головного мозга — снимки показали, что опухоли нет. Медик заподозрил наличие у девочки онкозаболевания в брюшной полости и назначил ей УЗИ и ФГДС, но и тут опухолевый процесс у девочки также не был выявлен. После он назначил новые анализы крови и мочи, а также отправил пациентку на электромиографию для определения возможного наличия невропатии. Подозрения о том, что у Ангелины может быть сахарный диабет по результатам анализов не подтвердились.
В день госпитализации Ангелины в облбольницу ее мать уехала домой в Гусев и в больницу к дочери вернулась только спустя сутки. Все время своего отсутствия она созванивалась с Ангелиной — та говорила, что ни лучше, ни хуже ей не становится. Давление у девочки все время было ниже нормы, из-за рвоты и отсутствия аппетита она стремительно теряла в весе.
Примерно к 15 февраля Литвиненко, согласно его показаниям, заподозрил у девочки психическое расстройство, так как ему позвонила участковый педиатр из Гусева и сообщила, что пациентке со второго класса назначен 7 вид обучения (коррекционное обучение детей, у которых при потенциально сохранных возможностях интеллектуального развития наблюдаются слабость памяти и внимания, эмоциональная неустойчивость — прим. «Нового Калининграда): якобы девочка, узнав об этом, сильно расстроилась и именно с того момента начала болеть.
Девочку осмотрел главврач больницы Александр Маляров: в итоге решено было после проведения МРТ головного и спинного мозга показать ее психиатру . «Как пояснил Литвиненко, если результаты МРТ дочери будут без изменений, то „значит, котелок не в ту сторону варит“. Также он говорил, что организм Ангелины ослаб, потерял много воды, рекомендовал кушать побольше», — рассказывала следователю Мартиновская. Исследование МРТ девочке провели 19 февраля — оно не показало наличия какой-либо патологии у ребенка.
Вместе с тем Ангелина стала жаловаться на частичную утрату слуха правым ухом и на состояние «как будто не спала неделю», вспоминала во время следствия ее мать. На следующий день на приеме у психиатра Ангелина, по словам матери, была очень ослабленной — подолгу сидела с закрытыми глазами, отвечала на вопросы очень вяло.
В показаниях психиатра Натальи Казанцевой говорится, что к ней на прием Ангелину мать привезла на каталке. Настроение у девочки было подавленное, она часто плакала. Из рассказа матери медик поняла, что школьница в последнее время испытала как минимум два сильных стресса — в связи с переездом семьи из города в поселок под Гусевом, а также из-за известия о том, что ей необходимо коррекционное обучение. Все соматические симптомы, убеждена Казанцева, указывали на депрессивное состояние ребенка: рвота, отсутствие аппетита, сонливость днем и бессонница ночью. Паралич ног у Ангелины имел психогенную природу, настаивала медик. Впоследствии в суде она уверяла, что не сомневается в верности своих выводов.
Психиатр поставила школьнице диагноз «депрессивный эпизод тяжелой степени без психотических симптомов, смешанные конверсионные расстройства» и рекомендовала направить ее на госпитализацию в психиатрическую больницу, поскольку для лечения требовались нейролетики и транквилизаторы, которых нет в ДОБ. Мартиновская вспоминает: врач уверяла, что уже через неделю после лечения в психдиспансере Ангелина пойдет, а через две — выздоровеет.
Шептала, что теряет сознание
В ночь на 21 февраля, сразу после приема у психиатра, Ангелине стало хуже: она сильно охрипла, жаловалась на трудности со сном и на то, что ей тяжело дышать. Девочке дали таблетку глицина, она уснула. Утром во время обхода женщина рассказала Литвиненко о случившемся с дочерью, медик, по ее словам, ответил, что «он в курсе произошедшего».
Нейрохирург пояснил, что направление в Психиатрическую больницу Калининградской области № 1 уже готово. Мартиновская же заявила, что намерена отказаться от госпитализации дочери в психдиспансер, и предложила поместить ее дочь в неврологическое отделение ДОБ. Литвиненко, как утверждает женщина, ответил: «В смысле отказаться? Вы не понимаете, что ребенка надо спасать?». Он убедил женщину, что диагноз психиатра верен, отправил собирать вещи и вскоре передал ей выписной эпикриз.
Около 10 утра 21 февраля Ангелина и ее мать приехали на такси ко входу в психиатрическую больницу на улицу Невского в Калининграде. Мартиновская пошла в регистратуру, отдала медперсоналу имеющиеся у нее документы. Примерно полчаса ушло на формальности — женщину отправляли то в кабинет, то в регистратуру. Все это время Ангелина ждала в такси. У девочки к тому времени уже практически полностью пропали голос и слух.
Пересадив дочь на взятую в больнице инвалидную коляску, женщина повезла ее на осмотр к психиатру. Медик тут же созвала консилиум. «Ангелина чувствовала себя очень плохо, глаза ее были закрыты. Врачи задавали ей вопросы — она иногда отвечала, а иногда — нет. Жаловалась на то, что хочет спать, шептала: „Когда нас уже отвезут в палату?“», — описывала в показаниях Мартиновская. Пытаясь попить, девочка никак не могла поднести кружку к губам — промахивалась и упиралась емкостью в щеку.
Врачи, посовещавшись, перенаправили пациентку в Психиатрическую больницу Калининградской области № 2: мать девочки настаивала на их совместной госпитализации, а такое возможно только в детском отделении, которого в данном медучреждении не было. «На момент осмотра [Ангелины Разиньковой] нельзя было полностью исключить конверсионное расстройство, имелась депрессивная реакция на ее общее состояние, была астенизирована», — позже отмечала в показаниях врач-психиатр Ирина Ерастова, участвовавшая в консилиуме.
Спустя полтора часа после приезда женщина вновь вызвала такси, довезла на каталке дочь до машины и положила ее на заднее сидение. Поездка в микрорайон Прибрежный, где расположена психбольница № 2, заняла не менее получаса. По дороге Ангелина жаловалась что у неё пропадает зрение: мать видела, как у девочки зрачки то резко расширялись, то сужались. Школьница шептала, что теряет сознание.
На руках женщина занесла дочь в приемное отделение психиатрической больницы и положила на кушетку. Доктор занимался приемом другого несовершеннолетнего пациента. Ангелина в это время лежала не открывая глаз, а в ответ на все обращения и вопросы только слегка кивала головой. Медсестра заявила, что в согласии на госпитализацию поставить подпись обязательно должен сам ребенок. Тогда женщина попыталась приподнять дочь и увидела, что лицо у той пожелтело, зрачки расширились, челюсть вытянулась, а дыхание пропало.
Мартиновская начала звать на помощь. Прибежали медики, и мать попросили выйти в соседнее помещение, но через приоткрытую дверь она могла наблюдать, как пытаются реанимировать Ангелину. «Это было все как в каком-то страшном кино. Я молилась Богу и постоянно подбегала к окну, чтобы посмотреть, не подъехала ли скорая. Потом я видела, как безжизненно болтается рука моей дочки», — рассказывала «Новому Калининграду» Мартиновская.
Женщина помнит, что приехавшие сотрудники скорой также пытались помочь ее дочери, но безрезультатно. Вскоре ей сообщили, что Ангелина умерла — согласно документам, остановка сердца наступила в 14:25.
Прожил жизнь, карьера состоялась
После смерти Ангелины Разиньковой прокуратура и минздрав начали проверки, а губернатор пообещал наказание для виновных. Территориальное управление Росздравнадзора по заявлению матери погибшей девочки также провело проверку и обнаружило в работе врачей множество нарушений. Суд согласился с доводами надзорного ведомства и оштрафовал медучреждение и его главврача.
В марте стало известно, что Следственный комитет возбудил уголовное дело.
Согласно заключению комплексной судмедэкспертизы, проведенной в июле 2019 года, смерть Ангелины Разиньковой наступила от острой сердечной недостаточности в результате имеющегося заболевания — диффузного миокардита.
Эксперты полагали, что медики проглядели у девочки заболевание сердца, хотя для этого имелись объективные основания: наблюдалась выраженная тахикардия, а привычная физическая активность сопровождалась утомляемостью и одышкой, также присутствовала рвота, связанная с застоем крови в мезентериальных сосудах и застойным гастритом (может наблюдаться при хронической сердечной недостаточности). В больнице должны были провести исследование ЭхоКГ и МРТ сердца пациентки, а также провести консультацию с кардиологом. К тому же школьницу, как отмечали члены экспертной комиссии, после явного ухудшения ее состояния 20 февраля, почему-то не перевели в реанимационное отделение.
Литвиненко, несмотря на тяжелое состояние девочки, необоснованно выписал ее, подделав подпись заведующего отделением, уверяли в Следственном комитете. Причем медик перевел пациентку в медучреждение, не имеющее детской реанимации.
Во время предварительного следствия Петр Литвиненко себя виновным не признал. Медик считает, что не имел реальной возможности выявить у Ангелины миокардит, поскольку это крайне редкое заболевание со скудной клинической картиной. При этом у девочки не было признаков какого-либо заболевания сердца, настаивает специалист. Он полагает, что, делая выводы, эксперты не учли, что о предшествующих заболеваниях сердечно-сосудистой системы, обмороках, кардиалгиях ни Ангелина, ни ее мать, ни педиатр по месту жительства ему не сообщали и в представленных документах от врачей по месту жительства данные сведения отсутствовали.
В подтверждение слов Литвиненко практически все врачи ДОБ в своих показаниях заявляют, что при осмотре Ангелины не видели признаков «жизнеугрожающего состояния», а жалобы, которые могли бы указывать на проблемы с сердцем, у девочки, отсутствовали.
Заведующая 2-го педиатрического отделения ДОБ, кардиолог Татьяна Кривенко на следствии заявляла, что хоть она и не осматривала Ангелину, но знает, что той была сделана рентгенограмма, которая показала, что патологий сердца и легких у девочки нет: «Была выявлена синусовая тахикардия, и нарушение процесса реполизации сердца, но в данной ситуации они могли быть расценены как вторичные изменения на фоне симптомов интоксикации и на эмоциональном фоне». Главврач ДОБ Александр Маляров заявил следователю, что, как ему известно, миокардит «у живых лиц не выявляется, его можно установить только после смерти человека при вскрытии его трупа».
Литвиненко утверждает, что принял решение о выписке девочки, так как показаний к нейрохирургическому лечению не было, но она должна была получать специфическое лечение в условиях психиатрического стационара — не доверять диагнозу психиатра у него не было оснований. Медик подчеркнул, что консилиум врачей психбольницы № 1 «по сути, подтвердил диагноз, поставленный Казанцевой (психиатр детской областной больницы)».
При этом в своих показаниях Литвиненко указал на недочеты в работе медиков другого психдиспансера: «Имеются основания считать, что реанимационные мероприятия проведены не в полном объеме, так как отсутствуют переломы ребер на трупе, гематомы мягких тканей грудной клетки, в крови адреналин, атропин, натрия бикарбонат».
Что же касается обвинений в подделке подписи заведующего травматологическим отделением Юрия Науменко на выписном эпикризе, то тут Литвиненко менял показания. Сначала в протоколах допроса в качестве свидетеля записано, что он действительно расписался за Науменко, «так как не хотел его отвлекать, а без его подписи выписать Разинькову было невозможно». Однако позже, уже будучи подозреваемым по делу, Литвиненко заявил, что «какие-либо изменения, дописки и фальсификации в медицинских документах Разиньковой им не допускались», а изложенные в предыдущих протоколах показания были «получены с грубым нарушением уголовно-процессуального законодательства».
Согласно, заключению почерковедческой судебной экспертизы, вывод о том, Науменко ли оставил подпись на эпикризе или это делал кто-то другой, «не представляется возможным из-за малого объема содержащейся в подписи графической информации, обусловленного ее краткостью и простотой строения».
Сам Науменко уверяет, что выписной эпикриз Ангелины Разиньковой не подписывал. По его словам, представители руководства больницы дважды приглашали его в кабинет, где проводили с ним беседу «на тему того, чтобы он взял на себя также ответственность за гибель пациентки Разиньковой» и якобы мотивировали это тем, что он «уже прожил жизнь, его карьера состоялась, а у молодого начинающего врача Литвиненко все впереди, поэтому не надо портить ему карьеру». Медик уверяет, что озвучил коллегам свое намерение говорить следствию правду о произошедших событиях. Сейчас Науменко уже не работает в Детской областной больнице.
Вину не признал
Материалы уголовного дела в отношении Петра Литвиненко были направлены в суд в апреле 2020 года. Судебный процесс начался в июле 2020 года и проходил в закрытом режиме.
Медику сначала инкриминировали преступление по п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшее по неосторожности смерть человека). Данной статьей предусмотрено наказание в виде штрафа (от 100 тыс. до 500 тыс. рублей, или в размере зарплаты осужденного за период от года до трех лет), либо принудительных работ на срок до пяти лет, либо лишения свободы на срок до шести лет и вышеуказанного штрафа. Также Литвиненко обвинялся по ч. 1 ст. 327 УК РФ в подделке официального документа.
Однако в августе 2021 года прокурор Центрального района отказался от одного из обвинений — в подделке документов (ч. 1 ст. 327 УК РФ), а также стал настаивать на переквалификации второго обвинения — «оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлекшее смерть человека» (п. «в» ч. 2 ст. 238 УК РФ) предлагалось заменить на «причинение смерти по неосторожности» (ч. 2 ст. 109 УК РФ). По статье 109 УК РФ срок привлечения к уголовной ответственности — два года. «Так как смерть ребенка произошла в 2019 году, то, соответственно, Литвиненко просто автоматически попадает под прекращение уголовного дела», — подчеркнула в разговоре с «Новым Калининградом» адвокат семьи погибшей девочки Ольга Тонких. Гособвинение в итоге стала представлять областная прокуратура.
В судебном заседании Литвиненко вину не признал ни по одному из предъявленных ему обвинений. «Вследствии поднявшегося общественного резонанса следственные органы в течение девяти месяцев искали, на кого можно списать смерть Ангелины, кого можно сделать козлом отпущения, кого можно, я подчеркиваю, именно назначить виновным в ее смерти. Иными словами, должностные лица следственных органов при определении виновного пользовались запрещенным законом принципом объективного вменения. То есть если преступление совершено, то неважно, кто за него ответит — виновный или невиновный. Нужно только чтобы кто-то ответил — нужна жертва, чтобы успокоить общественное мнение и закрыть уголовное дело. Я обыкновенный доктор, мне 30 лет, я большую часть своей жизни прожил в провинции в обычной семье далеко от Калининграда — у меня нет здесь того, что называется административным ресурсом. Поэтому должностные лица следственных органов именно меня решили назначить виновным в смерти — потому что это было для них наиболее удобно, потому что я оказался наиболее уязвимым и безобидным в их понимании», — заявил в суде нейрохирург.
1 сентября 2021 года Центральный районный суд Калининграда признал Петра Литвиненко виновным в причинении смерти по неосторожности и назначил ему наказание в виде ограничения свободы на срок 2,5 года с лишением права заниматься медицинской деятельностью в течение 2 лет и 11 месяцев. По идее, медик на протяжении всего срока наказания должен был бы не менять место проживания, место работы, не выезжать за пределы Калининграда без согласия органов надзора, а также не выходить из дома с 10 часов вечера до шести утра и дважды в месяц отмечаться в полиции. Однако судья тут же сообщила, что от назначенного наказания Литвиненко освобождается в связи с истечением срока давности, также ему отменяется мера пресечения в виде подписки о невыезде.
Представитель потерпевшей стороны — юрист Ольга Тонких — сообщила, что они намерены обжаловать приговор. Она отметила, что дело вовсе не в желании семьи погибшей девочки получить компенсацию, потому что подать гражданский иск можно было и раньше: «Здесь дело не в деньгах — Мартиновская Оксана преследует цель другую: чтобы данный врач больше не оказывал медицинскую помощь и чтобы он понес заслуженное наказание за смерть ее дочери».
Литвиненко в свою очередь заявил, что тоже не согласен с решением суда. Его юрист Александр Новиков пояснил, что, по его мнению, суд вообще не имел права принимать такое решение: «Если сроки по уголовному делу истекли, то должно быть постановление о прекращении дела. Я думаю, такое решение приняли для того, чтобы как-то ублажить общественность — для того, чтобы показать, что вот, человек осужден. Бросить толпе на растерзание, условно говоря. В дальнейшем, естественно, этот судебный акт будет отменен вышестоящими инстанциями».
Текст: Екатерина Медведева
